Начнём с ранее упомянутой анорексии. Нервная анорексия представляет собой расстройство, при котором человек страдает навязчивым желанием как можно сильнее снизить свой вес и боится потолстеть. «Но я тоже боюсь потолстеть!» - скажет кто-то, расплатившись за сырную палочку и оливьешку в буфете. В случае больных присутствует именно животный страх поправиться. Любое увеличение цифры на весах воспринимается крайне болезненно и может привести как к ухудшению настроения, так и к самоповреждениям, а человек в любом весе видит себя слишком полным. Стоит также отметить, что анорексики – это не только болезненно худые люди. Человек в весе 100 килограмм может страдать анорексией, а человек в 35 килограмм может быть просто худым от рождения.

Бывает так, что человек ест всё подряд и не контролирует это, и речь сейчас не о праздничных застольях пару раз в год. Некоторые люди делают это каждый день и не по разу, и называется такое явление компульсивным перееданием. Человек голоден, но не физически, а морально. Ощущая сытость, он продолжает есть просто потому, что у него есть рот. Остановиться помогает возвращение осознания своих действий, чувство вины или боль в животе. Приводит компульсивное переедание к проблемам с желудком, с весом, а также чувство вины порой становится таким сильным, что больные находят выход в механическом или медикаментозном очищении – булимии.

Самый «лайтовый» вариант на фоне всего остального – нервная орторексия. Это навязчивое желание питаться только той едой, которую человек сам для себя определяет как «правильную». Жёсткий запрет обычно накладывается на сладкое, мучное и жареное, некоторые фрукты и овощи – этот список у всех пациентов разный. Такое питание полезно для организма, но не для здоровья, потому что больной зацикливается на составе пищи и не думает о своём комфорте и насыщении.

Улучшают ситуацию набирающие популярность ресурсы в Интернете, которые разрушают стереотипы о красоте, публикуя фотографии и истории людей с абсолютно разной внешностью и фигурой. Спасают и тематические паблики с мемами, где сами люди с РПП шутят над своими проблемами и дают понять остальным, что расстройства есть у многих, и с ними можно жить и справляться.

Однако всё ещё живы упомянутые ранее передачи по телевизору, где больных с РПП выставляют в плохом свете. Масла в огонь подливают и группы по типу «Типичной анорексички» и «40 КГ». Они заявляют, что не пропагандируют худобу, но для многих людей на самом деле являются сильным триггером для появления расстройств. Крупные СМИ затрагивают тему проблем с едой крайне редко, хотя могли бы способствовать искоренению проблемы.

Бороться с РПП крайне сложно, особенно в России. Врачи, которые должны помогать пациентам, сами нуждаются в помощи по решению проблем с едой у своих подопечных. Чаще всего людей с РПП отправляют в психиатрические лечебницы, где становится только хуже. Если расстройство и отступает, то за больничными стенами всё возвращается. Чаще всего лечение зависит от самого человека, его желания и от окружения.

Подавляющая часть опрошенных знает про расстройства пищевого поведения, что не может не радовать. В то же время, печально, что людей с проблемами с весом, тех, кто пробовал худеть и сидеть на диетах, недовольных своим телом тоже большинство. Ужасно, что даже люди без проблем с лишним весом всё равно пробовали худеть.

Мой минимальный вес был примерно 45 килограмм, голодовками я не занималась, но психологически была конкретно повёрнута.

С приходом РПП жизнь разделилась на до и после. Раньше я интуитивно хорошо понимала потребности своего организма: достаточно трудилась и отдыхала, сбалансированно питалась — чувствовала себя хорошо и психически, и физиологически. Но лет в 14 я начала испытывать сильное психологическое давление со стороны массовой культуры, диктовавшей стандарты здорового образа жизни и красоты. Я непомерно увеличила физическую нагрузку, тренировалась шесть дней в неделю, стремясь к идеальным показателям. А ещё максимально сократила количество потребляемой пищи. В таком ритме я прожила примерно года два. В первый год всей этой истории у меня развилась нервная анорексия, во второй — булимия. Всё это сопровождалось компульсивными перееданиями. Потом ещё примерно год продолжался безумный микс этого всего.

В последние полтора года я прихожу в себя. Отголоски РПП порой дают о себе знать, от этого никуда не денешься. К сожалению, я весьма сильно испортила своё эмоциональное и психическое здоровье, поэтому сейчас продолжаю за ним тщательно следить и держать в норме.

Положительной стороной этого всего для меня была худоба. Самое страшное, что я часто получала комплименты, касающиеся моей фигуры. Из-за особенностей тела скелетом я никогда не была, но выглядела максимально миниатюрно и гармонично. В то время я могла носить всю суперкрасивую одежду, которая, как мне казалось, ужасно смотрелась на мне раньше, а стала подчёркивать фигуру.

Самым неприятным было вызывание рвоты. Мне физически и психологически было очень тяжело в эти моменты. А это ведь замкнутый круг: ешь, очищаешься, винишь себя, обещаешь, что это последний раз, и так снова и снова. Реально страшно за свою жизнь было, когда у меня ещё не было булимии. За несколько месяцев я очень сильно похудела, и у меня нарушился менструальный цикл. Сыпались волосы, крошились ногти, начало болеть всё, что никогда в жизни меня не тревожило. Тогда я начала «восстанавливаться», но пришла к булимии.

Сильнее всего вся эта ситуация отразилась на отношениях в семье. Мне сейчас даже страшно вспоминать, до чего я доводила своими похудениями маму. Сейчас понимаю, что это сильно отразилось на нервной системе. А моя семья просто видела результат, который пугал, но рассказывать им я ни о чём не буду.

На отношениях с друзьями это никак не отразилось. Я не афишировала свои проблемы, да и близких друзей у меня всегда было 1-2 человека. Но могу сказать, что строить отношения с людьми, когда у тебя такие загоны в голове — очень сложно. Даже если ты не показываешь им эту сторону твоей жизни, твоя проблема с тобой 24/7 сидит в голове навязчивой идеей.

Восстанавливалась я примерно полгода. Первым делом в восстановлении нужно принять, что ты поправишься. И избежать этого никак не выйдет. Я даже не могу сказать, как это произошло со мной. Я просто постепенно меняла свои пищевые привычки, училась заново есть «как нормальный человек». Сначала перестала считать калории, потом начала есть те продукты, которые я не ела на «пп», и как-то за года полтора всё пришло в норму. Но даже с восстановления я «срывалась». Но в какой-то раз очищения не произошло, и само собой получилось продолжать спокойно жить. Я думаю, на всём моём пути мне очень не хватало психологической помощи. Но надо понимать, что я жила с этой проблемой не в большом городе, а в достаточно типичном посёлке. Мне элементарно некуда было обратиться за помощью.

Принять и полюбить себя — это слишком банально, наверное. Но в моём случае примерно так и вышло. Надо порой включать свои мозги, чтобы понять, что мир не крутится вокруг твоего отражение в зеркале и веса. Нужно понять, что те, кто тебя по-настоящему любит, скорее всего совершенно не замечают того, что ты считаешь изъянами.

Когда мне было 14, я решила, что я толстая, и начала худеть. Сначала был просто спорт и вегетерианство. Дошло до ежедневных тренировок и боязни съесть кусочек сладкого. Год я вообще не ела сладкое и хлеб, похудела на 10 килограмм. Родители пытались кормить, но я помню свой рацион: столовая ложка каши с утра со слезами, маленькая тарелка супа на обед, яблоко на полдник и кефир на ужин.

В новый год, когда я разрешила себе немного расслабиться, случился первый приступ компульсивного переедания. После каждый день я объедалась до тяжести в животе, от меня отвернулись многие друзья, парень боялся этого. С 49 килограмм я набрала до 60 очень быстро. Потом узнала о разных диетах, начала на них сидеть, но вес не падал. Потом я узнала про фуросемид и бисакодил, научилась вызывать рвоту. В 10 классе был пик болезни, я вызывала рвоту каждый день: в лицее, дома, в кафе... Каждый день пила огромные дозы таблеток, падала в обмороки. С тех пор борюсь с этим.

Приятного в жизни с РПП не было ничего. Из неприятного: когда люди узнавали, часто обесценивали мои проблемы и не верили, родители — тоже. Неприятное стало обыденностью, падать в обморок и голодать было тоже тяжело и неприятно, скрывать это от родителей. За жизнь было страшно, когда я месяц ежедневно вызывала рвоту и увидела кровь. Но меня наоборот мучили мысли о самоубийстве. Я не могла спокойно выходить на улицу и носить большинство вещей, часто случались истерики или перед выходом на улицу, или прямо на улице.

Многие подруги не воспринимали всерьёз и отвернулись, парень испугался и не мог продолжать отношения, ему было очень тяжело. Я полностью скрылась от родителей и замкнулась в себе, было тяжело общаться с людьми. Постоянные истерики дома были на фоне пропажи огромных количеств еды или моего отказа от неё.

Всё начало медленно проходить, когда я съехала от родителей, пробовала разные системы питания. Я анализировала причины приступов, сдерживала себя, пыталась убедить себя, что я красивая и мне не нужно худеть. Помогли новые друзья, дневник в Инстаграме, просто ведение дневника за каждый прожитый день, рефлексия. Но принимать своё тело до сих пор тяжело, я воспринимаю себя не так, как выгляжу на самом деле, и сейчас лечусь у психиатра.

Подростковый возраст. Приближающееся лето. Перспектива поездки на море. Передачи по телевизору, где стройные девушки рассказывают о способах похудения. Я никогда не страдала проблемой лишнего веса, но начала выискивать в себе недостатки, решила привести своё тело в форму к лету. Чего и следовало ожидать: меня затянуло, и я не смогла остановиться, выискивая всё новые недостатки в себе и пробуя различные способы, которые могли бы помочь сбросить вес.

Я не могу вспомнить положительных моментов, ведь даже в самом минимальном весе я не чувствовала себя красивой, мне постоянно было некомфортно в своём теле, хотелось большего. Эти мысли затмевали все хорошие моменты, ведь я ни на секунду не могла перестать думать о том, как я выгляжу.

Спустя большой промежуток времени стала замечать проблемы со здоровьем. Боюсь, что больше не смогу вернуться в норму.

На отношения с людьми пищевые расстройства повлияли очень сильно. Я закрывалась в себе, не общалась с друзьями, придумывая всё новые отговорки. Я часто ссорилась с родителями из-за еды и своего состояния, ведь было заметно невооружённым взглядом, что со мной что-то не так. Я стала замкнутой и скрытной, старалась не распространяться о своей болезни, ведь люди волновались за меня, но тогда их волнение казалось чем-то негативным для меня.

Я не люблю смотреть на свои детские фотографии, сделанные после третьего года рождения, когда было уже понятно, что огромные щеки и пухлый живот никуда не уйдут. До гормональной перестройки организма уж точно. Ни в детском саду, ни в школе я не была самой толстой, но мой вес никак не вписывался в нормальные врачебные и социальные рамки.

Больше всего претензий по поводу веса я получала от участкового педиатра и самых близких. Тётя подшучивала, отец заставлял ежедневно тренироваться до изнеможения, но вес не уходил. Зато кое-что мне это всё-таки дало — беды с башкой! И если сначала я мирилась с таким отношением к моему организму, то после переходного возраста это всё выливалось в социофобию и самоповреждения.

В этот период от полного саморазрушения меня спасало движение бодипозитива. Этот промежуток времени, который продлился лет так до 17-18 нельзя назвать радужным, но он научил относиться к себе немного проще. Истории сильных и красивых женщин помогли принять много особенностей своего тела: рубцы на лице, экзему, пухлые щеки, светлые брови, бородавки, растяжки, а главное — соотношение роста и веса.

Но 2019 год сломал всё, как жизненные взгляды, так и физическое и психическое здоровье. В июле этого года у меня обострилась нервная анорексия: я похудела на 12 килограмм за два месяца. Кто ещё подумал, что данный пранк зашёл слишком далеко? Выделить какие-то причины трудно, тут смешалось всё: меня несколько раз отвергли возлюбленные, было недопонимание со стороны близких друзей, инвалидность матери сказалась на всей семье не лучшим образом, особенно на мне. Наверное, способы похудения более чем очевидны: начиналось всё с различных диет (от питьевой до угольной), закончилось потреблением 200 калорий в день (всего 10% от суточной нормы). Меня не смущала ни усталость, ни постоянная головная боль, ни выпадение волос, ни тремор в конечностях, но я больше не могла заснуть без чувства голода.

С началом учебного года ситуация немного улучшилась, и я стала питаться на 500 калорий в день. Смешно, но требовало невероятных усилий перебороть позывы вывернуть внутренности на изнанку в туалете 8 корпуса. И это дело наверняка успешно продолжалось бы, если бы не два фактора.

Во первых, это были различные слёты, знакомства, тусовки. Везде фигурировал алкоголь, а без еды пить чревато. Я сделала слишком много плохих поступков (в моём понимании), что стало последней каплей как в плане выпивки, так и голодовки.

Во вторых, в этот самый тяжелый период своей жизни я нашла утешение в корейской музыкальной индустрии. Айдолы частенько призывают своих фанатов и всех неравнодушных любить и принимать себя, заботится о здоровье, никак себе не вредить. Но практически всегда сами исполнители не следуют этим советам. Девушки в этой индустрии доводят себя до нереальных состояний, и перемены в весе воспринимаются в штыки, что влечёт за собой шквал критики и хейта. Поэтому каждое возвращение дам на сцену в более здоровом и крепком теле вызывает у меня неподдельную радость. Но возникает последовательный вопрос: почему же я, в конце концов, не могу порадоваться за себя?

Это противоречие и ошибки недалекого прошлого спровоцировали глобальное переосмысление последнего года существования. Сейчас всё намного лучше: мой рацион содержит нормальное количество калорий, а вес перестал скакать. Но я всё ещё чувствую потребность в периодической голодовке, а привычка засыпать на голодный желудок никуда не ушла. И даже на данный момент нахожусь на своеобразной сушке, но я понимаю, что проблемы, зревшие не один год и прочно укоренившиеся в сознании, не исправить несколькими месяцами работы над собой.

Я живу с РПП половину своей жизни — ровно десять лет. Всё началось с того, что отец решил заставить меня похудеть, хотя в детстве меня даже пухлой нельзя было назвать. Из-за проблем в семье и переходного возраста я сильно набрала вес, и в 14 лет начала его скидывать. Это происходило так быстро, что уже через два года я потеряла больше 20 килограмм. Тогда начались заскоки в сторону булимии, но мой хороший друг вовремя остановил меня фразой:

До 17 лет я жила спокойно, а потом начала «сушиться», но не уследила за собой. Это вылилось в анорексию: любование костями в зеркале, синяки на позвоночнике, минимум калорий в рационе и невозможность есть без взвешивания еды и записывания съеденного в счётчик калорий. Ну и постоянный страх набрать вес, конечно же.

В 18 лет из-за стресса перед экзаменами я таки набрала около восьми килограмм, но мне удалось вернуться в форму за лето. До середины первого курса я была почти как модель Victoria's Secret, хотя сама видела в себе безобразно жирное нечто. Мысли материальны: по неизвестной мне причине без перемены рациона (а он оставался мизерным, в районе 300-500 калорий, что в четыре раза меньше нормы) набрала десять килограмм за две недели. Это был удар по моей психике. В поисках «спасательного круга» я наткнулась на таблетки, которые выводят воду из организма. Пила их сначала каждую неделю, а затем и каждый день. Врачи не знали, что со мной, а вес продолжал расти. Хотя я не могу завязать с таблетками и сейчас, понимаю, что что-то нужно делать, и уменьшение дозировки с трёх таблеток в день до двух в неделю – это уже успех для меня.

Есть пара приятных моментов в жизни с РПП: стройное тело (но это история не про всех) и снятие табу на «одежду для худых», а также чистая кожа, потому что сахар под запретом. Неприятного больше. Это постоянная ненависть к себе, слёзы, понимание, что что-то не так, и невозможность это исправить. А ещё стук зубами от холода в +25, обмороки и вечное чувство голода. Следствие всего — набор гораздо большего количества килограмм, которые голодовочками и спортом скинуть не выходит.

Жизнь превращается в перманентный страх перед праздниками и встречами с друзьями: всё это ассоциируется с едой, не ешь — «обижаешь» людей, но как только во рту оказывается кусок, остановиться уже не выходит, а потом остаётся только ужесточить диету из-за набранного веса. Поэтому мои друзья в прямом смысле стали моими врагами. Родственники тоже вели себя странно: до похудения упрекали за полноту, а после начали говорить, что выгляжу некрасиво.

Не могу посоветовать «просто любить себя», как это сделал мой психотерапевт за 2000 рублей. Никто не объясняет, как себя полюбить. Люди, с которыми я общаюсь, никогда ничего не говорили мне по поводу веса. Я чувствую, что интересна им как человек, а не как тело. Но, цитируя одну блогерку, скажу, что «я не хочу, чтобы меня любили, я хочу, чтобы я сама себя любила».